– А что ты думала, что была одной единственной и неповторимой? У меня, таких как ты, было за сотню, и о каждой я забывал, стоило наступить утру. Вот только ты, оборванка, умудрилась испортить мою жизнь этим чертовым проклятием!

У меня не хватает слов, я не могу просто послать его к чёрту. Этого недостаточно, чтобы показать, насколько сильно я его ненавижу. Как сильно радуюсь и одновременно несчастна от того, что эта чертова метка появилась на наших спинах, и невыносимо слышать, что, как он выразился, я «испортила его жизнь». Но магу не нужен мой ответ, он всего лишь хочет наказать меня. Он целует меня, не давая сказать и слова, не давая запротестовать. Подхватывает и стаскивает на пол, заставляя подняться на ноги, пока я запускаю руку в его шевелюру и со всей силы дергаю. Маг проделывает то же самое с моими волосами, заставляя вскрикнуть и разомкнуть крепко сжатые зубы, чтобы запустить язык в мой рот. Его большие руки хватают меня под зад, я знаю, что он собирается сделать. От этого знания болезненно ноет внизу живота, наверное, потому и пытаюсь придушить его или банально держусь за него, чтобы не упасть. Пока он сам не бросает меня на кровать, как игрушку.

Сердце бешено колотится в груди, в последний раз, когда такое чувствовала, когда я была под зельем. Может, в том шампанском что-то было? Или мне стоит посмотреть правде глаза и признать: в тот момент как сердце и ум ненавидят мага всей душой, мое тело его хочет.

Он отвратительно смотрит на задранную юбку платья, улыбается, как будто знает, что со мной творится. Ему точно нравится испытывать меня, мучить и унижать. Мне нужно взять свои чувства под контроль, заткнуть эти мерзкие плотские желания и не унижаться, как падшая нимфоманка из квартала красных фонарей.

– Знаешь, я тут подумал, раз уж меня все равно все считают насильником... Из-за тебя! То почему бы мне им на самом деле не стать? К тому же спать я теперь могу только с тобой... Так что тебе все равно придется удовлетворять мои потребности, хочется тебе этого или нет.

«Удовлетворять потребности»?! Да за кого он меня принимает?! За кого я сама себя принимаю, позволяя ему так говорить со мной? Плевать, что его все будут считать насильником, он им и является! Просто потому, что заставляет меня чувствовать и переживать все это!

Маг хватает меня за лодыжку и рывком подтягивает к себе, пока я пытаюсь дотянуться в сумке хотя бы до чего-нибудь полезного, но не успеваю оттолкнуть его от себя. Он хватает меня за бедра, подтягивая к краю кровати, задирая юбку почти до бедра, за что и получает вторую пощёчину.

– Не трогай меня, чудовище! – кричу, не знаю зачем, наверно, чтобы сделать ему больно, но это только злит его. Мои руки зажимают над головой, прижав к кровати. От этого движения спина выгибается, выставляя напоказ грудь, и начинает ужасно болеть, но разве ему есть до этого какое-то дело? Ему нравится причинять мне боль, почти уверена в этом. Так почему же… почему у меня такое чувство, что это просто игра? Жестокая игра, всего лишь прелюдия к тому, от чего так часто сжимаются мышцы, о наличии которых до того зелья и не подозревала. На глазах выступают слезы, мне больно, мне стыдно... Я сама себя ненавижу и боюсь того, что… все равно хочу его.

– Чудовище? А я ли чудовище, моя дорогая жена? Это ведь ты пришла ко мне в комнату, привязала к кровати и трахала снова и снова… – прижимается губами к моему уху. Его дыхание вызывает волну мурашек по всей коже, от чего соски сами собой набухают и торчат даже через плотную ткань платья. Стыд давно окрасил мои щёки в красный, я вздрагиваю всем телом от желания, когда он, произнося слово «снова», прижимается пахом к моему животу. Чувствую, насколько сильно маг хочет меня, от этого кружится голова и немеют губы. Или это боль в спине настолько сильная? Не знаю, не хочу знать.

– Не скажу, что мне не понравилось, ты была хороша, настолько, что я не против повторить.

– Нет! – я хотела закричать, показать, что не хочу, обмануть хотя бы его, если не могу себя, но только судорожно пискнула ему в ухо. Меня буквально коробит от того, насколько все эти чувства и желания противны мне. Я сама себе противна настолько, что по щекам текут злые слезы. Ненавижу его, себя и то, что он заставляет меня чувствовать, даже сейчас оскорбляя меня.

– Мне одно не дает покоя: какого черта, если у нас все было по обоюдному согласию, на моей спине красуется это дрянное тавро насильника?! – он снова наматывает мои волосы на кулак, заставляя, приподнявшись, смотреть на него. – Как ты это сделала, как обманула это чертово проклятие?

Что ему я должна ответить? Что он и правда, насильник? Он не поверит мне, я сама себе не верю, когда думаю об этом. Архимаг не из тех, кто может понять и простить мою глупость. В любом случае я останусь для него виноватой, но, по крайней мере, он не убьет Лафей и Татьяну. Они, конечно, испортили мне жизнь, и ему тоже, но смерть слишком суровое наказание за их глупую месть. О том, что так произойдет, не мог знать никто, Брачная Метка не всегда появляется, иначе бы по столице ходило бы много людей с клеймом во всю спину. Это проклятие одно на миллион, достаточно редкое, чтобы считать обычной случайностью. Мысль о том, что его, скорее всего, не снять, вселяет ужас. Как и то, что мое тело все еще ноет от желания, такого же отвратительного, как и сам маг.

Он отпускает меня и отступает на шаг, и мне как будто становится легче дышать. Прижимаю руки к груди, не пытаясь защититься, а всего лишь скрывая следы своего возбуждения.

– Вот это настоящее насилие, моя дорогая жена, – говорит он, и от нового обращения вздрагиваю всем телом. – А теперь забирай свои вещи и выметайся отсюда! Сделай так, чтобы я больше никогда тебя не видел, иначе мне придется закончить то, что сейчас начал, поняла?

Горький вкус унижения застрял во рту, рука чесалась, желая дать третью пощечину. По щекам текут злые слезы, ненавижу его. Как же сильно ненавижу его, чуть меньше, чем саму себя.

– Ты что не поняла?! Пошла ВОН!!! – кричит он на меня, и приходится сжать зубы до скрежета, чтобы не показать, как сильно мне больно от такого унижения. Радует одно: он так и не понял, что я, как самая падшая девица из квартала красных фонарей, тоже хотела его. Хотела, несмотря на то, насколько он отвратителен и противен мне. Хватаю свои сапоги и убегаю из этого проклятого дома, от ненавистного мужа и от собственной похоти.

*** Мысли не давали мне покоя долгое время, пока я брела по ночному городу в свой, совсем не элитный район, где расположено наше училище. Не знала, как себя чувствовать, на душе так вообще было очень мерзко. В общежитие зашла на автомате, когда уже почти рассвело.

– Явилась, не запылилась, гадина! – первой ко мне подбежала Тамара, сзади ее пытается удержать Юрка, потому как она руками сразу размахалась.

– Попа, ты где была? – попыталась отпихнуть ее взбудораженная чем-то Лили.

Меня обступили все наши, так что до лифта было не добраться. У всех были похожие эмоции на лицах, злость, раздражение и ярость. Они выражали их все вместе, подняв такой галдеж, что разобрать хоть что-то было невозможно.

– Попа, ты что натворила?! – вопила Тамара, оттолкнув Юрку как какую-то букашку. Неужели все еще не может простить мне его гадкий поцелуй? Но я так устала от ссор и обвинений, хочу просто уйти в свою комнату и, наконец, нормально поспать. Тамару загородила мужская спина в синей рубашке. Какого-то чёрта Костромской встал между нами, расставив руки в примирительном жесте?

– Тамарка, не трогай ее. Вообще не понимаю, зачем ты нас всех собрала с самого утра? – сказал он, а я едва не выпадала в осадок, не понимая, что на него нашло.

– Ты что с дуба рухнул, Костромской? Какого чёрта ты защищаешь эту дуру?! Я, как узнала, так сразу вас и подняла. Или что, было бы лучше, если бы вы узнали всё через два дня, в день начала практики?! – похоже, не только я не понимала, что с нашим шутом творится, моя обидчица попыталась достать меня, но ее парень ухватил ее за локоть.